Сын Ведьмы (Son of a Witch)

Под луной Шакала

Дом святой Глинды

1

   Итак, слухи о беспорядочном насилии подтверждались. В полдень были обнаружены тела трёх молодых женщин из миссии обращения, которые, похоже, заблудились. Послушниц задушили нитями от их же священных четок и содрали кожу с их лиц.

   Нервы Отси Цепкорукой были измотаны капризами заказчиков, и в этот раз ей пришлось уступить. Она поручила помощникам успеть выкопать лишь несколько неглубоких могил, пока лошади будут утолять жажду. Затем караван должен был поспешить пересечь поросшие кустарником степи Разочарований, получившие своё название за попадающиеся на пути заброшенные и покинутые фермы.

   Передвигаясь ночами, они, по крайней мере, не будут застигнуты врасплох. Шансы набрести на неприятности были не меньше, чем избежать их, но затаиться на месте, прислушиваясь, не приближаются ли всадники с копьями, было бы невыносимо для всех. Отси успокаивала себя тем, что, возглавляя караван, она сможет отвлечься от ворчливого недовольства, различных предсказаний и переживаний путешественников, сосредоточившись на дороге.

   С высоты своего роста Отси заметила овраг на обочине раньше остальных. Созданный прошедшим на закате ливнем, ручеёк огибал кусок кожи, во влажном блеске которого отражался свет молодой луны. Этот островок мог быть куском человеческой плоти, с опасением предположила Отси. «Надо побыстрее свернуть, пока никто не заметил. – решила она. Достаточно уже с них. Всё равно я ничем не смогу помочь бедняге. Пока выкопают могилу, пока помолятся, пройдёт не меньше часа. Всё это ещё больше погрузит перепуганных путников в мысли о смерти.

   На горизонте покачивалась Голова Шакала. Такое название здесь получила луна за то, что где-то раз в поколение ранней осенью за рогаликом молодого месяца небесные тела образовывали вместе с ним бросающую в дрожь морду животного. По мере того как луна округлялась, морда шакала превращалась из изнурённой голодом в полнощёкую голову успешного охотника.

   И без того пугающий знак в этот раз особенно насторожил Отси Цепкорукую. Нельзя останавливаться из-за очередной жертвы. Надо скорее пробраться через степи Разочарований и доставить заказчиков к воротам изумрудного города. Но, напомнив себе, что опасаться стоит настоящих шакалов, а не ночных знамений, она заставила себя не поддаваться предрассудкам.

   Как бы то ни было, свет от созвездия позволил разглядеть тело получше. Оно было бледным и почти светилось. Ости всё ещё могла сменить маршрут и не дать остальным заметить находку, но положение плеч и неестественно повёрнутые ноги, которые были отчётливо видны благодаря Голове Шакала, теперь уже явно принадлежали человеку. Слишком явно, для того чтобы Отси смогла свернуть.

- Набб, - окрикнула она помощника, - останавливай лошадей, выстраиваемся шеренгой, там в канаве ещё одна жертва.

   По мере распространения новости, по каравану прокатился гул недовольства. Зачем им понадобилось опять останавливаться? Разве они должны быть свидетелями каждого нового зверства? Отси их не слушала. Натянув поводья, она остановила лошадей, а затем аккуратно слезла. Положив руку на больное бедро, она доковыляла до тела и встала рядом. Оно лежало лицом вниз, и гениталий не было видно, но, похоже, что тело принадлежало юноше. Несколько клочков ткани по-прежнему оставались на его поясе, неподалёку валялся ботинок, но больше никаких деталей одежды.  

   Удивительно, никаких следов убийц. Не было их и рядом с телами послушниц, но там земля была сухая и скалистая. А здесь Отси не смогла найти ни следов драки, ни ещё... хоть чего-нибудь, что вполне могло бы остаться на грязной после дождя земле. Крови на теле не было, и разлагаться оно ещё не начало. Убийство произошло совсем недавно. Видимо, он был ещё жив этим вечером, может быть даже всего час назад.  

- Набб, давай поднимем его и посмотрим, цело ли его лицо, - сказала Отси.

- Крови нет, - заметил Набб.

- Кровь мог смыть ливень. Давай, соберись.

   Закусив губы, они взялись за тело с двух сторон. Наб поймал её взгляд: «Парень, мы через многое прошли и пройдём ещё, так что давай просто сделаем это.». Отси сосредоточенно задрала голову. Раз, два, взяли.

Юношу подняли на дорогу, и его голова запрокинулась в выбоину в камне, чуть выше образовавшейся лужицы. Лицо было цело. Более или менее. По крайней мере, оно было на месте, хотя и разбито.

     -   Как он здесь оказался? – спросил Набб. – И почему с его лица не содрали кожу?

   Отси лишь покачала головой. Присев на корточки, она слышала, как за её спиной собираются путешественники. По шуму ей показалось, что они поднимают камни, и уже готовы убить её, если Отси начнёт настаивать на похоронах.

Голова Шакала поднялась немного выше, словно, движимая нездоровым интересом, тоже хотела посмотреть на находку.   

- Мы не собираемся рыть ещё одну могилу. – заговорил один из самых скандальных клиентов, богатый торговец из северного Винкуса. – Ни для него, Отси Цепкорукая, ни для вас. Никаких похорон. Либо мы оставляем тут его одного, либо вы составите ему компанию.

- Нет нужды выбирать. – вздохнув, сказала Отси. – Бедная, бедная душа. Кому бы она не принадлежала, могила ему пока не нужна. Он всё ещё жив.  

2

   Со временем, когда путешественники вернутся в Изумрудный город к своим близким и родственникам, в салонах, барах и тавернах они не раз услышат об ужасах военных действий из которых им удалось выбраться. Сплетни будут множиться. Сорок, шестьдесят, сотня убитых в результате столкновений между скроулянами и юнаматами. Этим варварам давно пора перебить друг друга, чтобы никто больше не пострадал. Сомнения в правдивости подобных слухов никак не повлияют на интерес к ним. Две сотни смертей, ещё в два раза больше. Массовые захоронения могут быть найдены со дня на день...

   Но до всех этих прелестей безопасной жизни было ещё очень далеко. А пока предстояло продолжить пробираться через степи Разочарований. Свойственное остальным землям Оза разнообразие горных и лесных пейзажей никак не относилось к бесконечным местным равнинам, серым как второсортная газетная бумага.

   Перспективы у каравана были не вдохновляющими, и идея взять с собой раненого никак их не улучшала. Клиенты Отси Цепкорукой щедро платили за её услуги. Кого-то она вела аж от самой Угабу, другие присоединялись к группе в восточных предгорьях Великих Кельских Гор, и все полагали, что именно их безопасность должна быть главной и единственной её заботой.

Но Отси напомнила, что не предоставляла им права голоса. Нигде не было сказано, что в группе не окажутся бродяги или бездомные. И, действительно, условия контракта освобождали её от всякой ответственности даже в случае убийства участника группы другим участником, случайным попутчиком или аборигеном. Она лишь была обязана приложить все усилия для обеспечения безопасности каравана, полагаясь на свои знания местности и особенностей поведения её обитателей. Вот и всё. Точка. Она изменила маршрут с целью обойти очаги межплеменных столкновений, и пока ей это успешно удавалось. Разве не так?   

   Юношу взяли с собой. Хоть Отси и не подавала вида, её тревожили опасения клиентов. И в какой-то мере она была рада, что лишённое сознание тело теперь с ними. Юноша отвлекал на себя внимание путешественников, но не мог почувствовать их негодование.

   Она определила его в третью повозку, и закутала в самые тёплые из зимних одеял, которые позаимствовала у клиентов. Там он и находился днями и ночами, бросаемый в жар, а ещё чаще в не менее пугающий озноб. Когда же после дня стараний Наббу удалось влить в юношу пару капель бренди, Отси показалось, что его мускулы расслабились как-то по-новому.

   Она не могла быть уверена, ведь она не доктор. Но одно она знала наверняка – настроение в группе изменилось. Что стало причиной? Возможно, ею стал пример того, что можно выжить, находясь в миллиметрах от смерти. Это давало им всем надежду. К тому же, с него не содрали лицо. Напряжение в группе спало. Жужжание молящихся у костра перед ужином действовало успокаивающе. И очень вовремя вновь зазвучали песни.   

   Мы сделаем это. Мы достойны. Мы заслужили право на жизнь, понятно? Мы спасены. И это не случайно. Спины распрямлялись, а в глазах появлялся яркий блеск благодарности и восторга во славу планам Безымянного Бога.  

   Неделю спустя они обогнули служившие очередным ориентиром камни, и развернулись на север, оставив позади степи Разочарований, таившие в себе столько опасностей.

   Лето близилось к концу. Гуляющий по расположившемуся меж озёр дубовому лесу ветер срывал с веток листву. Белки рассыпали орехи на покрытые кожей скарков крыши повозок. Воздух был влажным. Слишком влажным, учитывая что озёр даже не было видно ни с одной из сторон.

   Когда лес поредел, и караван достиг Глинистой долины, путников встретило первое за шесть недель странствий каменное строение. Старое здание с невзрачными стенами застыло посреди полей цвета орехового дерева. Несмотря на суровый вид конусных крыш, на ветхие пристройки и защитные бойницы, сейчас оно было для путников милее самого Изумрудного города.

- Монастырь святой Глинды! – загудели странники. – Знак Божий!    

   У обитательниц монастыря было определённое разделение. Те послушницы, кто держал обет молчания жили в затворничестве. Другие брали обет служения. Они занимались обучением, ухаживали за больными и давали кров странствующим между Кельскими горами и изумрудным городом. По сему широкие резные двери распахнулись перед караваном. Встречающая делегация в лице трёх послушниц средних лет с накрахмаленными воротничками и гнилыми зубами застыла в ожидании.

   Они поприветствовали Отси с ледяной вежливостью. Любая незамужняя женщина, научившаяся жить вне женской общины, вызывала у них подозрения. Однако, как требовали традиции, ей любезно преподнесли листья розового папоротника для омовения. Из-за ширмы в скверном исполнении четвёртой послушницы звучал приветственный гимн. А затем донёсся звук рвущейся струны и отборные богохульные ругательства.

   Путники не обратили на это никакого внимания. Они находились на вершине блаженства, предвкушая мягкие постели, горячую еду, вино и благодарную аудиторию, которая с трепетом будет выслушивать рассказы об их приключениях!

   Аудитория надежд не оправдала. Всё внимание послушниц было приковано к пострадавшему. Они занесли парня на веранду и поспешили за носилками, чтобы перетащить его наверх в лазарет. Перед подъёмом монахини встретили возвращающуюся с утренней службы мать-настоятельницу. Поприветствовав Отси лёгким поклоном, она бросила взгляд на пострадавшего, и взмахом руки велела монахиням продолжить движение.

- Мы его знаем. Да, этот парень нам знаком. – сообщила она Отси.

- Неужели?

- Пока память меня не подводила. – продолжила настоятельница. – Да и вы его знаете. Когда-то вы забрали его от нас. Лет пятнадцать назад? Или двадцать? В моём возрасте трудно как следует уследить за временем.    

- Двадцать лет назад, должно быть, он был ещё младенцем. – сказала Отси. – А я никогда не забирала из монастыря младенца.

- Может, и не младенцем, но все-таки Вы его забирали. Он был вместе с нелюдимой послушницей, которая несколько лет служила в нашей больнице. С вами они должны были добраться до аджиканской крепости. Киамо-Ко.

- Он был с Эльфабой?

- Теперь, вижу, вспомнили.

- Ведьма с запада...

- Кое-кто её так звал. – фыркнула настоятельница. – Только не я. Здесь её звали именем святой Эль-Фаабы. Но даже его использовали редко. Обычно она следовала обету молчания, и не было нужды к ней обращаться.

- И вы сейчас смогли его узнать? – спросила Отси. – Или вы ещё виделись? 

- Нет, не виделись. Но я запомнила лицо.

   Брови Отси поднялись от удивления.

-  Я редко встречаю новые лица. – объяснила мать-настоятельница. Но сейчас мы об этом говорить не будем. Мне нужна сестра-врачеватель для ухода за мальчиком.

- Как его звали?

   Мать-настоятельница молча удалилась.  

   К вечеру, приняв по рюмочке, путники погрузились в новую волну слухов и домыслов. В них юноша был духовником Императора и разбойником-работорговцем, он крякал как гагара, и кроме одного ребра все кости у него были сломаны. Многие версии противоречили друг другу, но, в целом, так было даже интереснее.